Арно Фасс – легендарный человек для российского текстильного рынка. Уже 15 лет работая в России, он прошел все стадии становления рынка, он нашел здесь свою любовь, переехал "в глубинку" на постоянное место жительства. О развитии рынка, о французской душе и русской любви в нашем интервью.

С Анро побеседовала Мария Белова.

Арно Фасс, генеральный директор компании Кофатекс, представляющей фабрику Linder в России

КАК ВСЕ НАЧИНАЛОСЬ

– Я знакома с фабрикой Linder. Насколько я знаю, компания давно представлена в России. Первый вопрос, конечно, о самой фабрике, про историю. Как и когда все началось?

– Linder - это конечно французская марка во всех смыслах этого слова. Все началось два века назад, когда во Францию, в Лион приехал Селестен Линдер. Он был инженером, занимался текстильными станками, а Лион в то время был центром текстильного производства Франции.

В Лионе у Селестен была возможность поработать со многими мануфактурами, затем он открыл собственную фабрику. И однажды ему пришла в голову мысль: «Почему все делают узкие ткани?». И он придумал и создал станок, который смог производить трехметровые ткани.

– Интересно. То есть Линдер был разработчиком первого станка для широких тканей?

– Да. Сейчас три метра - это норма, а тогда это был прорыв. Первые станки до сих пор хранятся в музее фабрики.

Селестен Линдер и его фабрика

– Фабрика сейчас тоже в Лионе находится?

– Недалеко, километров шестьдесят от города.

И вот Линдер строил станки и, как я сказал, работал инженером. У него родился один сын Рене. Именно Рене решил создать собственную коллекцию Linder. У него было трое сыновей и дочка. Старший сын стал президентом компании, после Рене, при нем был открыт центральный офис в Париже.

Сейчас президентом является правнук Рене, это уже пятое поколение. Его дочь тоже работает внутри компании, она директор по продажам. Таким образом, Linder – это очень семейный бизнес, с большим количеством традиций в производстве.

– Изначально фабрика работала на внутренний французский рынок. А когда начали экспортировать?

– Экспорт мы начали после второй мировой войны, году в 55. Начинали с Европы, затем вышли в арабские страны, у них большой рынок. Потом Азия, Америка.

– То есть в принципе по всему миру экспорт развивался за счет открытия представительств в этих странах?

– Да. И визитной карточной Linder в этом развитии была, конечно, вуаль. Сейчас многие фабрики мира производят ткань под названием «вуаль», но первая, оригинальная вуаль была произведена именно на фабрике Linder, и до сих пор эталон вуали – это Linder. Вы можете взять разные вуали, и наша будет явно отличаться.

– Да, она очень приятна. Если 5 вариантов ты кладешь, клиенты выбирают ее именно по тактильным ощущениям, очень приятная фактура.

– Это не только фактура, очень важна нить, которую мы используем, очень важна технология.

У меня есть яркая история из моей практики. Однажды я был в Катаре, и в представительство Linder обратилась гостиница, которая 12 лет назад купила вуаль, и тут они постирали ее с другими тканями и испортили цвет. И они хотели точно такой же цвет, как 12 лет назад. Мы взяли кусочек первоначальной шторы, и я взял мои образцы, чтобы выбрать с клиентом цвет.

– И есть ли разница?

– 12 лет шторы были в гостинице, их регулярно стирали. Цвет, который показал клиент, был тот же самый, как и на моем образце. Не поменялось не только название цвета, не изменился оттенок шторы. И для меня это как раз высший показатель качества.

Именно для этого у нас контроль качества идет в 3 этапа. Первый этап после производства, второй – после красильной фабрики, и третий этап - когда ткани приходят на склад, когда мы режем на рулоны. У нас в Linder больше 50 человек работают только на контроле качества.

О ПРОИЗВОДСТВЕ

– И все производство находится внутри?

– Да. У нас большая производственная фабрика, красильная фабрика и плюс одно ателье. Все расположено очень компактно, максимально в восьми километрах от центрального офиса.

– А много ли еще производств осталось в Лионе? Многие ведь разорились.

– Мы практически последние. Несколько лет назад был еще один очень хороший конкурент, который производил сопоставимые с нами объемы. Все закрылось. Типичная история: Турция покупает производство и через 7-8 лет все умирает. В итоге мы сейчас последние французские крупные производители. Мы производим больше 80% всех легких тканей французского производства, это около 25 миллионов метров.

– Еще вот маленький вопрос, чтобы закончить историю. Как удалось сохранить все производственные мощности внутри Европы, в то время, как все стали переходить на аутсорсинг, использовать турецкие фабрики, китайские?

– Компания Linder решила пойти по другому пути и 10 лет назад построила у себя самое высокотехнологичное производство в мире. С современным оборудованием, правильной фильтрацией воздуха, с контролем температуры и влажности.

Перед тем, как запустить новое производство, мы много думали о дальнейших путях развития. поняли, что Linder - это более ста лет истории, истории людей, которые производили ткани. Надо понимать, что качественная ткань, это не только нить и станки, очень важна атмосфера. И эту атмосферу очень важно было сохранить.

В Linder работают много тех, кто видел, как родители работают на станках, бабушки, дедушки. Один из наших сотрудников составил семейное древо, оказалось он и его родственники вместе проработали в компании более 400 лет! Кстати, раньше не все станки стояли внутри фабрики, многие были в домах, и люди производили у себя дома, и их дети впитали эту атмосферу.

Мы могли построить фабрику в Китае, создать там лучшую инфраструктуру. Но наша душа – французская. Мы решили, мы – французы, поэтому надо производить во Франции.

– Здорово!

– Мерси!

ЖИЗНЬ В РОССИИ

– Расскажите, как Linder появился в России, как было принято это решение? И, насколько я знаю, вы были одной из первых европейских фабрик, кто пришел на этот рынок.

– Мы работаем в России с 1998 года. Лично я приехал в Россию в 2001 году в качестве директора по Восточной Европе. А уже в 2005 году Россия вышла на первое место в нашем экспорте.

– То есть из европейцев вы были одни из первых?

– Да, уже были немцы, но тогда места было достаточно для всех. Ценовой конкуренции не было, была конкуренция коллекций. А французский вкус и русский, как оказалось очень близки.

– То есть вы не чувствовали конкуренцию с теми же немецкими фабриками?

– Вы знаете, у немецких компаний всегда более классический стиль, это заложено на уровне менталитета, философии. Поэтому коллекции всегда будут отличаться. Мы не будем производить ткани, как немецкие компании, и я не верю, что немецкие компании захотят производить ткани, как во Франции.

Что касается быть первыми, Linder любит это делать. Первая вуаль – это Linder, первая органза 15 назад была тоже Linder. До этого органза использовалась только для одежды. Мы подумали: «Почему бы не производить органзу шириной 3 метра?». Нам говорили, что это никогда сработает, но мы рискнули.

– Расскажите про вас, как вы решили остаться в России.

– Я встретил свою жену во Франкфурте на выставке.

– Она была клиентом Linder?

– У нее было несколько магазинов, она работала с Турцией, но хотела представлять и европейские ткани. Я изучаю всех клиентов, которые покупают ткани через выставку, очень важно понять потенциал. Так я приехал в Тулу. Тула мне понравилась, и моя будущая жена тоже понравилась. Постепенно отношения сложились...

– То есть вы полюбили Россию?

– Я полюбил Россию с первых минут в первый раз, когда я здесь оказался.

– Я слышала, что были забавные истории, когда вы ещё не очень владели русским языком.

– Ну, мои первые слова были: «Здравствуйте, меня зовут Арно, как тебя зовут?». И всем людям, которых я встречал, я говорил: «Здравствуйте! Меня зовут Арно. Как тебя зовут?» Все - в кассах, в магазинах, гаишники на дорогах, - все очень удивлялись, потому что у них никто не спрашивает - «как тебя зовут?». Выяснился интересный, факт, самое распространенное имя в России у гаишников - Андрей.

ОТЛИЧИЯ РЫНКОВ

– Вы работали эксперт менеджером в разных странах, в чем Россия отличается по структуре организации шторного бизнеса?

– Размер страны. Во Франции уже практически нет оптового канала. Россия очень большая, поэтому здесь нужны компании-поставщики. Поэтому в России мы работаем именно с теми компаниями, которые закупают ткани себе на склад или в магазин рулонами.

– Получается, что в Европе рынок организован так: сразу фабрика и дальше уже салоны штор...

– Во Франции за последние годы рынок очень сильно изменился в сторону готовых штор, и почти не осталось шторных магазинов. Европейский рынок сейчас работает в основном на готовые шторы. Именно поэтому у нас есть собственное ателье.

Во Франции люди стали предпочитать чаще менять интерьер с помощью новых штор. Шторы покупаются уже не на 3-6 лет, люди стали использовать более смелые цвета, потому что надоело – заменил. В России шторы – это более дорогая покупка на долгий срок, к ней подходят более серьезно и, соответственно, цвета более классические спокойные.

– Как вы считаете, в России будет рынок будет развиваться также или нет?

– Сложно прогнозировать. В России сформировалась определенная культура текстиля, и здесь всегда будет сегмент изготовления на заказ, под конкретные пожелания по качеству, размеру. При этом демократический сегмент будет постепенно уходить в готовые шторы, в этом отношении рынок, конечно, будет меняться.

– Какие у вас прогнозы по России?

– Я чувствую своеобразное дежавю: сейчас ситуация в России такая же, как мы лет 25 назад в Европе.

– А в чем схожесть?

– Последние годы в России был большой экономический и потребительский бум, как во Франции после войны. Сейчас кризис, но не кризис, который был 2008-2009 и 1998. Это другой тип кризиса, который поменяет систему, поменяет приоритеты. Больше не будет так много свободных денег.

Сейчас люди делают накопления или ждут. Я чувствую, что люди понимают, это не моментальный кризис и начинают адаптироваться к новым условиям. При этом в России меня всегда удивляло, насколько люди быстро адаптируются.

– Привыкают к новым условиям.

– Всегда. В России нет проблем, только решения.

КОФАТЕКС (представитель фабрики Linder в России)
kofatex.office@gmail.com | Ирина Кондюрина | Арно Фасс
+7 499 391-89-63 | +7 926 468-60-90