Разговор получился о самом главном. Надеемся, вам будет также интересно, как было нам.

Анна Егоркина и Мария Белова

– Анна, здравствуйте! Спасибо за то, что согласились дать интервью. Очень интересно узнать ваш взгляд на то, что происходит у нас на шторном рынке.

Насколько наш рынок сформировался? Например, можете ли вы кого-то из наших российских поставщиков полноценно назвать издателями?

– Пока нет, и в том числе и нашу компанию на данный момент. Но мы очень активно идем к этому.

Издатель – это прежде всего посыл, уникальное сообщение. Узнаваемый стиль плюс философия. Наша задача сейчас стоит как раз в том, чтобы его окончательно сформулировать.

В этом есть определенный риск, потому что все хотят продавать всем. Но сейчас на рынке начинается давка из-за того, что у всех все одинаково. И в какой-то момент нужно определиться.

Вокруг нас люди стали все больше проявлять индивидуальность в одежде, интерьере. Они уже не хотят, как у всех. Чем француженки отличаются? Русские же красивее, но у них есть своя индивидуальность.

И у нас люди тоже начинают искать свой стиль, поэтому сейчас очень интересно.


– Издатель – это обязательно разработка собственных дизайнов?

– Не всегда. Смотрите, например, «Rubelli», знаете их прекрасный шелк? Где делается дизайн «Rubelli»? Они делаются все в Индии в Бангалоре, там есть уникальная фабрика, которая делает самый лучший шелк в мире. Жена владельца – гений по разработке дизайнов по шелку. Может быть, она вдохновляется неким стилем этого издателя.
Но и для «Sahco», и для «Zimmer Rohde», и для «Rubelli» делает дизайны именно она.


– И это такой высокий уровень, что никого не смущает, что и ткань, и дизайны не европейские.

– Здесь есть важный момент. Что считать европейской тканью? Ту, которая находится на складе в Европе, или ту, которая сделана на европейских станках? А если этот станок стоит в Индии или в Китае?

Сейчас происходит невероятная глобализация в мире, он весь переплетается. Можно купить ткань высокого качества в Турции, можно купить ткань очень плохого качества в Испании, или испанские фабрики могут купить китайское и положить себе на склад. Мы все знаем, как это происходит в одежде.

Если вы хотите профессионально разбираться, нужно смотреть не на страну, а на качество ткани. Важен даже не тест Мартиндейла, а именно качество нити. А для конечных покупателей важно доверие к издателю текстиля.

Я считаю, что наша задача именно в этом: найти очень хорошее соотношение цены и качества, подобрать решения.


– Мы тоже видим в общении с фабриками, что производство становится все более глобальным.

– И не только само производство, но и обмен технологиями. Почему, например, в последнее время турки стали такие ткани хорошие делать? Один итальянский технолог лет 20 работал на «Fiorette» и он придумал технологию, как смягчить ткань, как сделать этот красивый итальянский жаккард мягким. «Fiorette» очень много заработали на этой технологии. А потом технолог ушел в 64 года на пенсию, и турецкие фабрики переманили его к себе. И он принес им технологии.

– Страна производства уже не является важным фактором выбора ткани?

– Знаете, чем отличаются японские клиенты, японские дизайнеры? Они «вынимают мозг» производителям детальнейшими вопросами о продукции. А у нас никто не спрашивает, только европейская или турецкая. Я считаю, это очень неправильное позиционирование.


– Кстати, а почему у нас нет японских тканей?

– Потому что не дозрели мы. Японцы – это лен, и все очень простое.


– Интересно. А чем еще мы отличаемся?

– Знаете, что еще принципиально отличает нас, например, от Европы? У нас очень разграничены рынки мебельных тканей и портьерных.

В дизайне интерьера, мы все понимаем, диван и портьеры должны сочетаться. Соответственно, в Европе, когда ты идешь покупать диван, то ты идешь сразу и шторы выбирать.

У нас же, у мебельных фабрик есть свои каталоги, а поставщиков текстиля – свои.


– Возвращаясь к производителям, будут ли выходить какие-то индийские и китайские издатели к нам напрямую?

– Да, будут. Но не так быстро, они сейчас в процессе формирования. Например, у индийцев сейчас ужасно построено взаимодействие, но научатся.


– А как вы оцениваете российские фабрики?

– Подход российского производителя категорически отличается от организации работы европейских фабрик. Наши фабрики практически не создают коллекции, которые будут работать много лет, а просто «произвели, что захотели, и купите у нас, пока есть в наличии».

– Где смотреть сейчас самые интересные фабрики, какая выставка, на ваш взгляд, самая информативная?

– «Proposte», пожалуй, самая интересная, с очень сильным очарованием места. Прекрасно приехать на Комо весной. И у них получается, без огромных павильонов, развиваться.

Лет 5 назад это был закрытый клуб для самых дорогих элитных производителей в мире и для таких же покупателей. Это был невероятный шик, все происходило на фоне экономического роста. Сейчас ситуация в мире принципиально изменилась.


– И как эта ситуация проявляется?

– Фабрики уже не могут делать такие огромные наценки как раньше. Многие фабрики, которые раньше были огромными, сейчас закрывают линии.

На сегодняшний день, если оптовик хорошо знает рынок, он может сформировать коллекцию по очень интересным ценам. Почему в «ИКЕА» такие цены хорошие? Потому что они используют незадействованные мощности фабрик.


– А что будет дальше?

– Текстильный рынок много лет был очень консервативным, а теперь на нем начинают происходить некие изменения. Посмотрим, куда нас все это приведет. В любом случае для конечного клиента это будет лучше.


– А как изменится спрос?

– Я думаю, что в кризис повысится значение качественных тканей с хорошим, добротным дизайном. Потому что в самом начале нашего рынка это были бесконечные ламбрекены, розы.

Во-первых, на них идет безумное количество ткани и поэтому ткань нужна подешевле. Во-вторых, очень дорого стоит работа, и это дает тот же эффект. В кризис я думаю, дизайнеры придут к тому, что можно взять ткань дороже и качественнее, и сделать простой спокойный дизайн, стильный карниз.

И в итоге, и дизайнер заработает больше, и получится прекрасное окно.


– То есть салоны будут смещать предложение в сторону более качественных тканей?

– Я думаю, что надо становиться более дорогими, более качественными, профессиональными. Человек, который может себе позволить дизайнера по портьерам, скорее всего не будет покупать ткань в «ИКЕА». А если надеяться только на массовый ценовый сегмент, то когда-нибудь в регион придет «Леруа Мерлен», и это всё, все закрылись.


– Как вы считаете, как кризис сказался на рынке? Многие салоны ушли?

– Еще немножко рано говорить о последствиях кризиса. Потому что никто не ожидал, что это все будет длиться так долго. И никто не ожидал, что может быть еще все впереди. Было некое: «переждем, пояса потуже и переживем этот период». А сейчас получается такое достаточно структурное, глобальное изменение. Поэтому немного рано говорить.

То, что я уже вижу: отпала лишняя мишура, желание демонстрировать что-то. Остаются простые человеческие ценности, то, что действительно важно.

Когда я уехала из России лет 5 назад, здесь для меня было совершенно невыносимо, какой-то пир во время чумы. Вот этот весь гламур, швыряния деньгами в ресторанах, дорогие машины, часы, завтраки в костюмах и на каблуках.

Сейчас времена безумных наценок и заработка ушли, и слава Богу!